У большинства радиолюбителей наше прекрасное "хобби” уходит корнями в далёкое детство. Для многих оно стало профессией и образом жизни, без которого сама жизнь была бы ненужным существованием. Немало красивых строк написано о широте и разнообразии интересов, которые охватывает коротковолновое радиолюбительство. Но с особым чувством вспоминаются люди и обстоятельства, которые привели нас к этому увлечению, впоследствии ставшему делом всей жизни. Буду рад, если моё повествование навеет приятные воспоминания у моих уважаемых коллег.

Глава I

        Большую часть своей сознательной жизни я провел в городе Мукачево, Закарпатской области Украины. Поэтому, моя память о начале радиолюбительства возвращает меня именно в это место. Такое явление как Радио и всё, что с ним связано, будоражило моё сознание с самого раннего детства. В возрасте четырёх-пяти лет (1950-1951 г.г.) меня поражал громкоговоритель с открытым чёрным диффузором, висевший в углу комнаты и говоривший человеческим голосом. Это было необъяснимое чудо. Подсознательно я понимал, что провод, идущий от громкоговорителя к розетке в стене, также причастен к происходящему. Но от этого загадка не становилась легче.

         Позже у нас дома появился радиоприёмник "Москвич”. Это было для меня очередным чудом, более высокого порядка. К великому счастью, мне не запрещали его включать, регулировать громкость и крутить ручку настройки. Все мои игрушки отошли на задний план, и внимание было приковано только к приёмнику. К тому времени я уже заканчивал учебу в первом классе и мог читать названия городов на шкале приёмника. Узнав от родителей, что эти города находятся очень далеко, а радиопередачи ведутся именно оттуда, удивлению моему не было предела. Однажды, заглянув сквозь отверстия в задней крышке приемника, я как будто попал в таинственный мир. Неяркие лампочки для подсветки шкалы освещали также внутреннее пространство, заполненное какими-то необычными предметами. В стеклянных колбах ламп тускло-красноватым светом тлели какие-то угольки. Особое внимание привлек к себе совершенно необычный предмет с множеством металлических пластинок. Но вершиной удивления было то, что при вращении ручки настройки и переходе с одной станции на другую, внутри приемника ничего не происходило, кроме небольшого изменения положения пластинок загадочного предмета. Это было главным чудом, совершенно непостижимым моему детскому разуму. Всё это волшебство дополнялось не похожим ни на что запахом, который источало внутреннее пространство приемника.

         Долгое время я находился под впечатлением от увиденного, но на многочисленные возникшие у меня в связи с этим вопросы, никто ни из моих друзей, ни из взрослых ответа дать не мог. Из этого я сделал вывод, что владение тайными знаниями о радиоприемнике – удел очень узкого круга учёных людей. Таковыми были мои первые и самые яркие впечатления от знакомства с радиоприёмником. К сожалению, в последующие детские годы в моём окружении не было никого и ничего такого, что могло бы послужить продолжением моего интереса к радио.

         Радио, как осмысленное и целенаправленное увлечение, пришло ко мне значительно позже, в 1959 году, когда я перешёл в седьмой класс. Однажды в школьном коридоре я увидел учителя физики, который держал в руках коробку из органического стекла оранжевого цвета. Внутри коробки находился таинственный предмет с пластинками, знакомый мне с детства, катушка, намотанная блестящим лакированным проводом виток к витку и ещё несколько незнакомых мне деталей. Со слов учителя я узнал, что это детекторный приёмник, изготовленный учениками старших классов, что он работает на высокоомные наушники при подключении антенны и заземления. Но самое главное – не требует электропитания.

          При этом я опять, как в детстве, испытал необычное волнующее состояние соприкосновения с чудом и всю свою «дипломатию» использовал на то, чтобы выклянчить у учителя этот приёмник хотя бы на пару дней.

          К счастью, мне это удалось. Отец купил мне наушники, и я начал свои эксперименты. Антенной мне послужил двухметровый кусок провода, а заземлением – большой цветочный горшок, где рос фикус. Конечно, я ничего не услышал и был крайне расстроен. На следующий день, встретив учителя физики, я рассказал ему о своей неудаче. Узнав о моей антенне и заземлении, он рассмеялся и посоветовал сделать антенну из длинного провода, расположив её чем выше, а для заземления, как минимум, использовать водопровод. Я еле дождался окончания уроков и помчался домой, окрылённый новой идеей.

          В сарае нашёл большой моток провода и протянул его с крыши дома на дерево, общей длиной метров тридцать. Заземлением стал водопровод. Качество заземления было неплохим, так как мы жили в одноэтажном доме. И, о чудо! ”Великий немой” заговорил!

          Слышны были сразу две станции, и отстроиться от одной или от другой с помощью конденсатора переменной ёмкости было невозможно. При полном введении пластин громче была слышна одна станция, при их выведении – другая. О том, что такое избирательность и от чего она зависит, я тогда не знал.

          О своих экспериментах с детекторным приёмником я делился с друзьями и одноклассниками. Одних это никак не интересовало, другие проявляли живой интерес. Среди проявивших любопытство ребят оказался Юра Клайман, мальчик из параллельного класса. Впоследствии мы стали друзьями, и дружим по сей день, (ex UT5DF , а с 1974г. – 4Z4TA). Оказалось, что Юра уже прошёл стадию детекторных приёмников и начал заниматься постройкой более сложного лампового приёмника.

Автор(слева) и друг Юра, UT5DF

            Катастрофически не хватало специальных знаний по радиотехнике для понимания элементарных процессов, происходящих при радиоприёме. Почерпнуть эти знания можно было из популярной литературы в простом, понятном для подростков изложении. И по совету Юры я записался в городскую библиотеку. В первый же день взял пару книжек и в течение нескольких дней буквально впитал их содержание.

          Там были интересные и нужные мне сведения по электро и радиотехнике, интересные рисунки и простенькие схемы. Я получил элементарные знания о токах низкой и высокой частоты, о явлении электрического резонанса и роли колебательного контура, о процессах модуляции и детектирования, о радиодеталях и о многом другом, и по-детски, очень гордился приобретёнными знаниями. С тех пор с технической литературой я не расставался и никогда не жалел средств для её покупки.

         Всё моё свободное время занимало конструирование радиоприёмников. Примерно за полгода я продвинулся от детекторных приёмников до супергетеродина. Отец, видя моё страстное увлечение, периодически покупал мне детали и инструменты. А однажды откуда-то принёс неработающий приёмник "Огонёк” и подарил его мне. Это был двухдиапазонный супергетеродин для приёма на средних и длинных волнах. Я раздобыл его схему и отремонтировал. С тех пор он стоял на столике у моей кровати, являясь свидетельством "воскрешения из мёртвых” с моей помощью.

Глава II

Приближалась весна 1960 года. Я узнал, что в городской станции юных техников открылся радиокружок и пошёл посмотреть, что это такое. Сам кружок меня почему-то не привлёк, но зато я познакомился со случайно оказавшимся там парнем, моим сверстником – Женей Рощей (позже UT5DU и уже, к сожалению, покойным).

Женя Роща, UT5DU ex UB5-49508

       & nbsp;       Это знакомство определило моё направление в радиолюбительстве. Женя, также как и я, занимался конструированием радиоприемников, но не для приёма вещательных станций, а для приёма радиолюбителей-коротковолновиков. Для меня это было чем-то совершенно новым, ранее неизвестным и очень интересным. У него уже был наблюдательский позывной UB5-49508 и свои QSL-карточки, которые он рассылал через областной радиоклуб корреспондентам и получал от них ответные. Они присылались порой из экзотических стран и очень красивые. Побывав у него дома, я долго находился, словно под гипнозом, от всего увиденного. Женя жил с родителями на первом этаже трёхэтажного дома на набережной реки Латорица. У своей мамы он отвоевал просторную кладовку и организовал в ней "радиошек”.

           На стенах висели красивые QSL - карточки и карта мира. На столе стоял довольно обшарпанный, но прекрасно работавший американский КВ-приёмник "BC-312” и самодельный сверхрегенеративный приемник на десятиметровый диапазон. С крыши дома на дерево была натянута антенна ”виндом” и провод снижения заходил в форточку. На табуретке у стола стоял вещательный приёмник "Рекорд” без корпуса. У Жени первый раз в жизни я познакомился с радиолюбительским эфиром и сразу понял, что это навсегда.

            Но самым неожиданным и интересным оказалось то, что в соседней квартире жил настоящий радиолюбитель-коротковолновик Валерий Ченцов – UB5VO (позже UA9BE, мастер спорта международного класса).

            На крыше дома стояла его огромная антенна – трёхдиапазонный двойной квадрат с поворотным устройством. Три коаксиальных фидера и кабель управления параллельно друг другу опускались к сарайчику, находившемуся в заднем маленьком дворике возле дома. В сарайчике была радиорубка Валерия, а на двери кодовое выражение, тогда мне ещё не известное, - QRL (я занят). Женя мне объяснил, что Валерий работает на SSB и является одним из первых SSB-стов в Украине. Энтузиастов SSB в ту пору в Советском Союзе было мало, но в западных странах, а особенно в Америке, их было уже достаточно много. Очень хотелось увидеть живого коротковолновика, но в тот день Валерия не оказалось дома. В очередной визит моё любопытство было удовлетворено. На стук Жени в дверь сарайчика послышались шаги и дверь отворилась. Мы вошли. Контраст между невзрачным видом сарайчика снаружи и обстановкой внутри был разительным. Яркий свет, стены, увешанные QSL-карточками, дипломами и картами, два стола и полки с промышленной и самодельной аппаратурой, доносящиеся из наушников звуки эфира – всё это погружало в ни с чем не сравнимую атмосферу.

             Хозяин сарайчика, парень лет на десять старше нас, казался нам, 14-летним подросткам, зрелым мужчиной. Он был худощавый, с длинными прямыми темными волосами, спадающими на лоб, с серьёзным лицом и живым взглядом. Мы поздоровались, и Валерий продолжил работу в эфире. Сидя в сторонке, Женя шёпотом кратко отвечал на возникающие у меня вопросы. После этого первого пребывания у Валерия в радиорубке, я окончательно почувствовал свою причастность к коротким волнам. В дальнейшем я частенько заходил к Валерию в радиорубку и получал заряд вдохновения для своей деятельности.

           Я начал интересоваться литературой для коротковолновиков. Но её в то время почти не было. Многие из моих друзей-радиолюбителей также заинтересовались коротковолновым направлением и то у одного, то у другого появлялись книжки и брошюрки с публикациями антенн и аппаратуры. Это уже было кое-что. Вся эта литература кочевала из рук в руки и являлась для нас главным источником информации. Присмотрев в одной из книжек схему и описание трёхлампового сверхрегенеративного приёмника на десятиметровый диапазон, я начал собирать детали и материалы для его изготовления. Многие из деталей отсутствовали, и по этой причине я понимал, что услышать работу коротковолновиков на своём приёмнике – далёкая перспектива.

           Но тут подвернулся счастливый случай. Кто-то из ребят узнал, что на территории одной из воинских частей есть свалка радиодеталей. Их там великое множество и все они присыпаны тонким слоем земли и песка. По территории части ходит часовой, но якобы до свалки не доходит. Мы с Женей и ещё пара человек подошли к воинской части.

           Довольно высокий бетонный забор для нас не был серьёзной преградой. И вот мы у цели. Действительно, под тонким слоем песка был клад. Пальчиковые радиолампы, конденсаторы, резисторы, различные блоки и узлы радиоаппаратуры – настоящее изобилие. Одна проблема, как это всё унести? Но до этого дело не дошло. Послышался оклик часового. Он снял с плеча винтовку и щёлкнул затвором. Ни на какие уговоры отпустить нас, он не реагировал, а дал команду следовать с ним. Мы, побледнев от страха, с полными карманами трофеев, вместе с часовым вошли в здание, а затем в кабинет командира части. Часовой доложил о происшествии и вышел, оставив нас командиру "на съедение”.

           Командир в звании майора, с грозным выражением лица, спокойно предложил нам сесть. Подробно расспросил, с какой целью и как попали на территорию воинской части, кто родители и где работают. Удовлетворённый нашими ответами, он приказал выложить из карманов всё то, что мы набрали и выкинуть, потому что это мусор, и предложил нам прийти завтра утром с отвёртками, кусачками, плоскогубцами и большими сумками или рюкзаками и вызвать его на КПП. Затем он сам вывел нас за пределы части.

          Мы были очень взволнованы таким поворотом событий, сулившим что-то хорошее и необычное. Стоял разгар лета 1960 года. У нас были каникулы. С самого утра следующего дня, как велел командир, мы собрались у КПП воинской части. По нашей просьбе, часовой доложил командиру по телефону о нашем прибытии, и по его указанию нас пропустили. Встретив во дворе части, командир повёл нас в соседнее здание. По деревянной лестнице мы поднялись на большой чердак, заваленный радиоаппаратурой. Командир сказал, что можно снимать и забирать всё, что нам нужно, кроме самих корпусов радиоаппаратуры.

           Это было счастье! Тут я впервые познакомился со сборкой военной аппаратуры, где все резьбовые соединения посажены на краску серого цвета и откручивание любого винта или гайки стоило больших усилий. Но пять-шесть часов упорного труда дали свои результаты. Наши сумки до отказа были набиты радиодеталями. Таких походов было ещё три или четыре и за летние каникулы арсенал радиодеталей у каждого из нас существенно пополнился. По сегодняшний день я с благодарностью вспоминаю того командира, проявившего к нам, мальчишкам, самые лучшие человеческие и отцовские качества.

          За летние каникулы я собрал свой сверхрегенеративный приёмник на "десятку” и буквально "нашёл” диапазон во время хорошего прохождения. Никаких измерительных приборов, кроме тестера, тогда у меня не было, и настраивать приходилось "на слух – на нюх”. Зато такой метод обострял интуицию, заставлял сопоставлять изменения положений настроечных элементов и думать.

           Осенью этого же года "десятка” проявила себя исключительно хорошим прохождением, и наблюдение за работой радиолюбителей на приёмнике собственного изготовления доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие. Мои друзья "заболевшие” короткими волнами, тоже не сидели сложа руки, а занимались конструированием простых приёмников, антенн и наблюдали за работой коротковолновиков в эфире. Я начал подумывать об изготовлении супергетеродинного приёмника. В литературе встречались различные схемы таких приемников, и я не знал, на какой из них остановиться.

Глава III

          Как-то Женя мне сказал, что в нашем городе есть ещё один коротковолновик, который работает в эфире. Для меня это большой новостью не было, так как на "десятке” часто звучал его позывной – RB5AOY, оператор Лев. Я хотел с ним познакомиться, но не знал, где он живёт и захочет ли он меня видеть. На мой вопрос, не знает ли Женя Льва лично, он только загадочно улыбался, но однажды сам предложил сходить к "дяде Лёве”.

          От неожиданности и любопытства меня охватило лёгкое волнение. Мы двинулись в путь. По дороге я узнал, что "дядя Лёва” военный офицер, что занимается радиолюбительством давно и серьёзно, что помогает Валерию – UB5VO радиодеталями, измерительными приборами и добрыми советами. Вот мы уже подошли к его дому. Войдя через ворота в большой двор, в глаза кинулся ряд одноэтажных домов. На крыше одного из них возвышался аккуратно выполненный "Ground Plane”.

          Не успели мы подойти к двери его квартиры, как она распахнулась, и нам навстречу вышел человек в военной форме в чине капитана. Он был высоким, стройным, крупного телосложения с благородным лицом и высоким лбом с залысинами. Волосы тщательно причёсаны назад. В руках он держал сапожную щётку и баночку с кремом. Увидев нас, мягко улыбнулся, поздоровался и сказал, что вышел почистить сапоги, после чего спешит на службу, и что мы можем подойти к нему на следующий день после обеда. Итак, первый визит состоялся.

         Забегая вперёд, хочу сказать, что "дядя Лёва” – Лев Александрович Кулешов буквально перевернул моё юношеское сознание не только в отношении радиолюбительства и техники, но и заставил задуматься о своём месте в жизни, об отношении с окружающими, о настоящей дружбе и о многих других сторонах жизни и личных качествах человека. На протяжении нескольких лет нашего общения всё это прививалось не назиданиями и нравоучениями, а личным примером. Для нас, юных радиолюбителей, "дядя Лёва” был непререкаемым авторитетом буквально во всём.

         Сам Лев Александрович в раннем детстве остался без отца. При первых немецких бомбёжках и эвакуации потерялся от матери, которую нашёл только после войны. Четырнадцатилетним подростком попал на фронт в качестве "сына полка”. Там познакомился с радиосвязью, что и стало делом его дальнейшей жизни. В этом человеке удивительно сочетались внешняя суровость и грубоватость, свойственная фронтовикам, и внутренняя интеллигентность, доброта и острый ум.

          На следующий день после обеда мы с Женей опять пошли к "дяде Лёве”. Он открыл нам дверь и предложил войти. Спортивный костюм, в который он был одет, менял его облик, как бы сильнее подчёркивая мощную фигуру. В небольшой квартире Лев Александрович проживал вместе с женой и десятилетней дочерью. Радиорубка находилась в небольшой комнатке с окном во двор, сквозь раму которого входил фидер от антенны.

          На столе стояла аппаратура, по внешнему виду совсем не похожая на ту, что мне уже приходилось видеть. Изящество дизайна и надписи на английском языке наталкивали на мысль, что это аппаратура иностранного производства. Но позже я был поражён, когда узнал, что всё это самодельное. Когда же я увидел эту самодельную аппаратуру внутри, то не мог оторвать глаз. Алюминиевое шасси и экранирующие перегородки были белоснежно-матового цвета. На них не было ни единой царапины. Монтаж был выполнен исключительно красиво. Все радиодетали расположены только параллельно или перпендикулярно друг к другу и имели выводы минимальной длины. Разноцветные провода аккуратно связаны в жгуты. Каждая пайка тщательно очищена от остатков флюса и покрашена красным цапонлаком.

           Всё это выглядело как произведение искусства и сильно отличалось от наших самоделок. Лев Александрович осведомился, чем мы сейчас занимаемся и какие у нас планы. Узнав, что у нас есть желание изготовить супергетеродинные приёмники, но не знаем по какой схеме, он тут же взял бумагу, ручку и нарисовал схему девятилампового супергетеродина на десятиметровый диапазон. Я очень удивился его памяти, но он сказал, что тут память не причём, просто надо хорошо знать работу каждого каскада и назначение каждого радиоэлемента в схеме.

          При дальнейших посещениях ”дяди Лёвы” мы узнали, что очень важно правильно расположить основные детали приёмника на шасси, чтобы все сигнальные цепи имели минимальную длину, что расположение органов управления на передней панели должно быть максимально удобным в работе и многое другое. Затем "дядя Лёва” снабдил нас самыми главными деталями для радиоприёмников: трёхсекционными конденсаторами переменной ёмкости, фильтрами промежуточной частоты, ламповыми панелями, всеми лампами и так далее.

           Через пару дней он принёс несколько новеньких листов двухмиллиметрового алюминия и предложил нам основные слесарные работы сделать у него дома, под его контролем. Лев Александрович научил нас резать алюминий с помощью самодельного резака, изготовленного из сломанного ножовочного полотна, делать в шасси отверстия большого диаметра для ламповых панелей, высверливая их по кругу тонким сверлом и затем обрабатывая круглым напильником и многим другим приёмам при выполнении слесарных и монтажных работ. Он также легко и просто мог объяснить физическую суть процессов, происходящих в электронных устройствах, сравнивая эти процессы с явлениями бытового порядка, понимание которых ни у кого не вызывало затруднений. Например, для наглядного объяснения принципа работы смесителя, Лев Александрович использовал расчёски с разной частотой зубьев, вынув одну из собственного кармана, а другую, взяв у одного из ребят. Он сложил их вместе и, слегка перемещая одну относительно другой, показал на просвет. На равных расстояниях друг от друга были видны затемнённые полосы, образованные зубьями обеих расчесок. Лев Александрович объяснил, что это и есть разностная частота, образуемая смесителем при смешивании двух частот, а суммарное количество зубьев расчёсок и есть суммарная частота преобразования. Работа многих устройств также была объяснена подобным образом, лёгким для юношеского восприятия и послужившим основой для дальнейшего, более глубокого изучения.

             Это была настоящая школа для доброго десятка подростков-радиолюбителей нашего города, ставшая фундаментом для самостоятельной деятельности. Общение со Львом Александровичем многим из нас помогло обрести свой "стержень” в жизни.

             При изготовлении передающей аппаратуры, Лев Александрович особое внимание уделял стабильности частоты и качеству модуляции. Он не уставал повторять, что качество сигнала – это лицо радиолюбителя в эфире, что коротковолновик не имеет морального права появляться в эфире с качеством сигнала ниже отличного. Все его слова, подтверждаемые практикой, для нас становились законом. Если кто-либо из ребят при выполнении каких-то работ делал оплошность, Лев Александрович отпускал в его адрес меткую народную поговорку, часто с применением ненормативной лексики. Это не обижало, но запоминалось навсегда и помогало избавляться от подобных оплошностей впредь.

          Лев Александрович служил в отдельном батальоне связи и был начальником радиоремонтных мастерских. Как-то нам, нескольким из ребят, он сделал туда экскурсию. Мы познакомились с настоящей измерительной техникой и поняли, что без неё о серьёзной наладке аппаратуры не может быть и речи. "Дядя Лёва” на практике показал нам работу сигнал-генератора, лампового вольтметра, частотомера и других приборов. Всё это расширяло наш кругозор и вместе с тем давало почувствовать ничтожность наших познаний в радиотехнике.

           О появлении некого "дяди Лёвы” в моей жизни узнали родители, и отец захотел срочно с ним познакомиться. Такая срочность объяснялась тем, что до моего увлечения радиолюбительством, мне был знаком другой "дядя”, недавно вернувшийся из тюрьмы и тоже собиравший вокруг себя мальчишек, которых обучал курить, пить спиртное и воровать. Отец с трудом оторвал меня от той компании, а "дядя” позже опять нашёл себе пристанище за решёткой. Я очень стеснялся вести отца к "дяде Лёве”, но отец смог убедить меня, что это необходимо. К моему удовольствию, их встреча была радушной. Это была встреча двух фронтовиков и близких по духу людей. Отец был удовлетворён своим визитом и моим знакомством с "дядей Лёвой”.

           Дома для радиолюбительской деятельности мне не хватало ”жизненного пространства” и я уговорил свою маму до предела потесниться в большой кладовке. Самостоятельно сделал в ней побелку. Стены, вместо трафарета, разрисовал различными фрагментами схем и расписал радиолюбительскими кодовыми выражениями. Получилась настоящая радиорубка в моём тогдашнем представлении. Главное, что это было моё постоянное место, где я мог работать, никому не мешая. Мне также никто не причинял неудобств.

Глава IV

           Начинался 1961 год. На одно из последних чисел января была назначена областная радиолюбительская конференция. Радиолюбители всей области собрались в областном радиоклубе города Ужгорода. Там я познакомился с коллегами своего возраста из других городов. Особенно запомнилось знакомство с Александром Долгим, (позже UT5DE) из Ужгорода, хорошо разбиравшимся в технике и виртуозно работавшим ключом на коллективной станции радиоклуба – UB5KGL.

            Пользуясь тем, что я находился в областном радиоклубе, я заполнил и сдал анкету для получения наблюдательского позывного. Это же сделали и мои друзья, у которых ещё не было позывных. Весной я получил свой наблюдательский позывной – UB549537. Теперь встал вопрос о QSL карточках. Чтобы отпечатать их в типографии, надо было преодолеть массу бюрократических преград. На первый случай несколько десятков карточек мне изготовил младший брат Саша, увлекавшийся с детских лет фотографией. Немного позже в областном радиоклубе появились QSL- карточки общего образца, которые успешно применялись радиолюбителями. Штамп со своим позывным я вырезал из резины. Он был весьма корявым, но ничего лучшего у меня тогда не было.

            Постепенно монтаж моего супергетеродинного приёмника подходил к завершению. Я старался сделать его максимально грамотно и красиво, похожим на монтаж конструкций «дяди Лёвы». Когда все работы были завершены, я понёс приёмник для настройки к «дяде Лёве». Он посмотрел на мою работу, сделал несколько мелких замечаний и принялся за настройку, предварительно измерив все напряжения на электродах ламп. Каждое своё действие он пояснял, и скоро настройка была завершена.

            И вот, к антенному гнезду подключена антенна, шумы на выходе значительно возросли, и эфир задышал, только ему одному присущими звуками. Прохождение было довольно слабым, но радиостанции присутствовали на диапазоне, и это было главным свидетельством того, что приёмник работает. Я поблагодарил «дядю Лёву» и понёс приёмник домой. Но дома меня ждало разочарование. Включив приёмник и подключив к нему антенну, я не обнаружил ни одной станции. Правда, их не было и на моём сверхрегенеративном приёмнике. Это меня немного успокоило.

           Тут я задумался об антенне, так как у меня была всего лишь простая, низко висящая «американка» с проволочным снижением. Спустя несколько дней, «десятку» прорвало хорошим прохождением. Я получил от работы приёмника истинное удовольствие и мысли о другой антенне временно ушли на задний план, возродившись вновь немного позже.

           На 1961 год отец сделал для меня подписку на журнал «Радио». Уже пришло несколько номеров. Правда, в этом журнале меня мало интересовали политизированные передовицы и такие рубрики, как «Электроника в животноводстве», но раздел «КВ и УКВ» вызывал живой интерес. Очень полезными были справочный раздел и раздел технической учёбы.

          Шло время, и на моей крыше уже успели побывать несколько типов антенн. Хотелось приступить к изготовлению передатчика. Для этого уже были необходимые знания и навыки в слесарно-монтажных работах. Но официально подать документы для получения разрешения на постройку, а в дальнейшем и на эксплуатацию передатчика, было невозможно, так как в анкете должен быть указан номер паспорта, которого у меня не было по причине малолетства, а до шестнадцати лет оставалось ждать ещё больше года.

         Двое ребят-радиолюбителей, которые были старше меня на несколько лет, уже получили позывные (UB5DMA, Толя Хромов и UB5DMB, Иван Варга) и начали работать на «десятке». У Льва Александровича они получили списанные армейские радиостанции типа А-7-А, которые без переделок работали на десятиметровом диапазоне частотной модуляцией. К этим станциям ребята сделали усилители мощности на лампах «ГУ-50» и очень успешно работали в эфире. Я порой часами просиживал у Ивана, наблюдая за его работой, и с нетерпением ждал своего шестнадцатилетия.

Валерий Ченцов-UB5VO(в центре).Толя Хромов-UB5DMA (слева) и Иван Варга-UB5DMB в радиорубке у Валерия.

          Вскоре я начал постройку своего первого передатчика с выходным каскадом на лампе «6п9» и анодно-экранной амплитудной модуляцией. В выходном каскаде модулятора также использовалась лампа «6п9». К осени 1962 года передатчик был полностью готов. Выходная мощность при анодном напряжении в 350 вольт составляла 3-4 ватта, но для «десятки» при хорошем прохождении этого было вполне достаточно. Позже к этому передатчику я собрал усилитель мощности на лампе «ГУ-50».

            Оставалось полмесяца до заветной даты моего шестнадцатилетия – 14 октября 1962 года. Я заранее заполнил анкету для получения паспорта и вместе с остальными необходимыми документами сдал в паспортный стол. Однако там предупредили, что моё ожидание паспорта может продлиться до трёх месяцев и ускорить этот процесс нельзя. Для меня это было шоком. О своей проблеме я рассказал отцу. Он работал директором школы, и многие люди в официальных учреждениях ему были знакомы. Также отец хорошо знал и начальника паспортного стола. Один телефонный звонок сразу решил все проблемы, и я получил свой паспорт вовремя.

          В областной инспекции электросвязи в Ужгороде я взял анкету для открытия радиостанции, получил ходатайство областного радиоклуба, собрал все нужные документы, написал автобиографию и выслал в адрес инспекции. С нетерпением стал ждать разрешения на постройку радиостанции. Но не тут-то было. Мне вернули автобиографию и попросили более подробно написать об отце. Я всё сделал, но этого снова оказалось недостаточно. Это возмутило отца. Он позвонил начальнику инспекции и сказал, что если их интересует его биография, то могут получить её в архиве воинской части, откуда он демобилизовался восемь лет назад в звании майора. После этого ко мне больше никаких вопросов не было. Очень скоро я получил разрешение на постройку.

           Так как мой передатчик был уже давно готов, я начал работать в эфире позывным «UB5-проба». Несмотря на маленькую мощность и антенну типа «петлевой вибратор», в дни хорошего прохождения я проводил помногу связей. Мой «позывной» почему-то никого не удивлял. Наоборот, я получал поздравления с выходом в эфир и пожелания скорейшего получения настоящего позывного. Отослав в инспекцию уведомление о готовности передатчика, я стал ждать. Уже канун 1963 года, а позывного нет. Сразу после новогодних праздников, во время зимних каникул я поехал в Ужгород, в инспекцию. Там долго не могли сообразить, зачем я приехал, потом долго не могли найти мои документы. Когда они, наконец, нашлись, пообещали всё оформить в кратчайший срок. С этим я и вернулся домой. Правда, уже через неделю я получил свой долгожданный первый позывной - UB5DMK. Этот позывной с тремя буквами в суффиксе давал возможность работать только на УКВ и на десятиметровом диапазоне. По правилам того времени, двухбуквенный позывной можно было получать только с восемнадцати лет. Я активно работал в эфире, совершенствовал свою аппаратуру и экспериментировал с антеннами.

Открытка,которой Александр Долгий уведомил меня о получении позывного UT5DK.